1."Армейские прятки" или "В 20 лет под кроватью"
2."Дайте коррекцию" или "В бой идут не одни "старики"
Дабы, не было обидно офицерам, настоящим и бывшим, хочу пояснить свою
точку зрения.
Есть ОФИЦЕРЫ, а есть офицеры, и между ними большая разница.
Если первые действительно служат Родине, и их волнует только то, что с этим
связано,
то других интересует совсем другое: выслуживание перед начальством, и
"чужой горб",
на котором они хотят въехать "в светлое будущее".
Я не считаю огромной заслугой обнаружить у солдата грязный подворотничок
или ушитые брюки, и доложить об этом начальству.
Важнее, если ты на этого солдата можешь положиться, а он своего командира
уважает
и может ему доверять в любой обстановке.
Вот если этих, других, в армии не останется, мне кажется, и реформу проводить
не нужно будет,
и служить станет намного легче. Но это уже из области фантастики…к сожалению…
И еще одно пояснение: специфика
войск, где я служил, такова,
что в подразделении (группе), очень много офицеров. Их почти столько же,
сколько
солдат, и вне дежурства, они "страдают" от безделья, пытаясь
командовать тем, кого поймают.
Все события, описанные ниже - подлинные.
Много баек и анекдотов ходит о нашей родной и незабываемой армии, и главное,
почти все это - правда, хоть и похожая на анекдоты. Но хуже, если анекдот похож
на правду, и к тому же, не смешной. А там, и в армии, всё по-настоящему: куда
ни шагни, обязательно "вляпаешься"… в анекдот, прямо от военкомата.
Первая история называется:
Подъемов в армии не любит никто, и я не был в этом вопросе исключением.
Как и положено, после подъема все солдаты второго года службы искали укромное
место,
где можно поспать до завтрака, а если повезет, то и до прихода командования.
Укромных мест было не много, и часто они бывали заняты. В это утро так и
случилось.
Когда начинается невезение, оно начинается сразу во всем. Не попав в
"усыпальницу",
то есть в каптерку к Васе (там было, всего пять "спальных" мест на
полках для тряпья), я последовал примеру нашего второго сержанта, моего
коллеги,
Яшки, который давно, из всех укромных мест, облюбовал подкроватное
пространство.
Поскольку было еще темно, а казарму освещали только несколько лампочек в
центральном
проходе, он стелил матрац с любой кровати на пол, накрывался шинелью, сдвигал
одеяло до пола, и еще час смотрел сладкие "дембельские" сны. Он это
делал постоянно, и всегда оставался незамеченным. Вот и я, откликнувшись на его
приглашение,
отправился под кровать…
Ответственным по роте в это утро был Костя - старлей из другой группы, но
такая
же сволочь, как и наши молодые лейтенанты. Когда весь "молодежный"
состав дивизиона дружно отправился на зарядку, он вместо того, чтобы, как
нормальный
офицер, наблюдать за взмешиванием грязи, которое называлось "утренней
разминкой",
стал ходить по казарме и выискивать спящую братию. В каптерку к Василию его
не пустили, там был крепкий замок, а еще там любил пить чай (да и водочку)
командир
дивизиона. Дверь ломать он побоялся, хотя храп, доносившийся из-за неё, бил
по самолюбию офицера. Затем он обнаружил в сушильной комнате, под грудой старых
шинелей, троих узбеков, и вытащил их за ремни на свет божий. После этого он
заглянул под столы в Ленинской комнате, "выудил" еще двоих, только
теперь русских, но не менее заспанных "бойцов". Ободренный успехами,
в игре "армейские прятки", он стал ломиться в каморку секретаря
комсомольской
организации дивизиона. Дверь открыл сам Огурец - наш комсомольский
"вождь",
с заспанной мордой и кисточкой в руках.
- Я рисую плакат для замполита, - бросил он веский аргумент и захлопнул дверь
прямо перед носом
обрадовавшегося, было "водящего".
"Замполит" - это веский довод, к тому же, Огурец мог, действительно,
что-то не сделать, а потом свалить на него.
Но игра в "прятки" продолжалась. Дальше была бытовая комната, где
спрятаться тяжело, разве что за утюгом.
Но и оттуда он извлек несколько человек.
К старшине в каптерку он стучаться не стал, там "дрыхло"
"управление" - старшина Заяц, и его "прихвостни" Зюзя и
Хрящ.
Они "стучали" на всех "особисту" и связываться с ними было
опасно.
(Особист - начальник особого отдела, контрразведчик, в общем, ловит
"вражеских
агентов".) ("Стучать" - значит доносить, наушничать {прим.
Автора})
Затем он перешел непосредственно к кроватям. Оттуда он выгнал еще человек
пятнадцать,
которые пытались "закосить" под дежурную смену и пятерых,
"косящих"
под заболевших. С криком: "Все больные должны лежать в госпитале!",
он выкидывал их, не давая обуться, на центральный проход. Последним он поймал
за сапог Холопова, который всегда притворялся невидимкой с помощью кучи одеял
и шинелей. Его кровать так сильно прогибалась, что когда он сворачивался
"в ногах" калачиком и накрывался грудой тряпья, кровать казалась
ровной.
На этот раз ему не повезло: в полумраке
Костя разглядел его сапог, за который Холопов и был пойман.
Все поиски, а особенно находки старлея Кости сопровождались отборным матом,
удивленьями и криками восторга, в случае
удачи.
К тому времени он был уже не одинок в своих поисках: к нему присоединились
несколько "летёх"
и старлеев из дежурной смены, поэтому "гиканье", мат и восторги,
были, как бы "помножены на четыре".
Вот тут то и подвела нас Яшкина предосторожность - Костю, вдруг заинтересовало
одеяло,
которое слишком уж низко было сдвинуто к
полу…
- А кого я здесь нашел? Сержант…! Яковлев…! Во мля… А ну, вылезай! - закричал
он призывно,
чтобы все слышали, при этом он захлебывался, то ли от Яшкиной наглости, то ли
от распиравшей его гордости.
- …Ой, мля… ах ты б… ах ты м…, ах ты с…, - это Яшка спросонья, нечаянно лягнул
его своим кованным каблуком по коленке.
И тут Костя забыл про боль: вытащив еще спящего на ходу Яшку, он увидел и меня.
(Дело в том, что Яша хоть был и сержант, но он был моим непосредственным
подчиненным,
а я еще, кроме всего прочего еще и комсорг группы.) О такой удаче Костя просто
и не мог мечтать! Поймать двоих сержантов, да еще из группы, которая, как заноза
в заднице, всегда, во всех показателях стояла на строчку выше, чем его группа.
Пока Костя крутился "юлой" от боли в коленке, я попытался
"по-пластунски
переползти в другое место и благополучно удрать, но в полумраке уперся головой
во что-то твердое. Этим "чем-то" были сапоги Гурвинека - офицера,
который уже подоспел на помощь Косте. Пришлось с позором вставать на ноги и
выходить из полумрака "междукроватного" пространства. Не хватало
только
свистящей публики и гнилых помидоров, вернее, только помидоров, публика была.
Яшка к тому времени проснулся и не понимал, почему Костя так орет: он и так
был немного рассеянным, а тут еще такой шум! И нас, как "врагов
народа", пойманных "с поличным", во время
"поджога фитиля", повели в канцелярию "под конвоем" из
четырех
офицеров. Там уже появились наши "мелкие" лейтенанты и старлеи,
которые
тоже с радостью потирали руки. Дело в том, что командир группы, все приказы,
которые касались личного состава, отдавал только мне и с меня спрашивал их
выполнение,
а те 13 человек, которые назывались офицерами, ему были не нужны, и он этого
не скрывал. Я за это его уважал, солдаты тоже, а офицеры боялись. По этой
причине,
они меня " с тихой завистью" ненавидели. Такого момента упустить не
мог никто.
Все жаждали "высшего суда". Мы слышали обрывки фраз
"снять…", "разжаловать…", и т.п.
Наконец пришел Король (это настоящая фамилия командира прим. Автора).
Я не пожалел, что находился в это время в канцелярии. Вся толпа угодливо
столпилась
вокруг командира и наперебой рассказывала о своей "удаче". На что
Король невозмутимо ответил:
- Вам что делать было нечего?
Немая сцена, описанная в "Ревизоре", ничто, по сравнению с тем, что
мы с Яшкой увидели.
Повернувшись к ним спиной, в "гробовой" тишине, Король подошел ко
мне:
- А ты что, другого места найти не мог?
На что я выпалил:
- Нет, все было занято.
- Тогда с вечера с Васей договаривайся,- был его ответ,- иди группу к
построению готовь,
тебя тут значком наградили, вручать буду.
Но "мелкота" не простила нам с Яшкой своего позора.
Вскоре Король поступил в академию и надолго уехал, а его обязанности (временно)
перешли к одному из них…
Но это, как говорится, уже другая история.
НАЧАЛО СТРАНИЦЫ
ДАЙТЕ "КОРРЕКЦИЮ" или В бой идут НЕ одни
"старики".
Что такое "армейские учения"? Имитация военных
действий, и это худо-бедно
представляют почти все. Что такое учения в ракетных войсках, не представляет
никто.
Вернее то, что все представляют, и близко не лежит с тем, что есть на самом
деле.
Я не берусь подробно это описывать, а начну с того, момента, когда основной
"дурдом"
позади, а новый еще впереди, дивизион далеко в тайге, техника в полной
готовности
и все несут Боевое дежурство (или БД). Относительное спокойствие, узбеки
надежно охраняют
позицию, и жгут костры, которые видно даже с Марса, а не только со спутников,
комбат охраняет узбеков, ставя сигнальные мины, майоры, свободные от дежурства
следят за
комбатом, комдив за майорами, и весь дивизион за комдивом, дабы не попасться
ему на глаза.
Связистам, то есть нам, лучше всех, поэтому учения мы любим. Во-первых, мы
дежурим только здесь.
В другое время наша Машина связи стоит запертая, и мы только пыль с нее
вытираем, но это
в "мирное время", а здесь мы нужнее всех. Не дай Бог, отключился
передатчик, уже слышим
в динамике слова "расстреляю", "задушу" и "разжалую",
это, значит, была беседа
с вышестоящим начальством, а мы их нечаянно прервали. Но самое главное, у нас в
расчете
нет офицеров, и живем мы во время учений в своей Машине связи, спим среди
передатчиков,
и нас почти никто не трогает, так как все-таки специалисты, даем связь и
неплохо даем.
Беда только, мало нас, "спецов" старые давно уволились, новых
прислали мало, и пока идут
учения, мы с позиции и не уезжаем, только номера расчетов меняются, т.е.
старшими
мы по очереди заступаем, так как только старшие и остались, да еще водитель, и
того -
четверо. Собаки не хватает и танка. Чтобы было понятно, наверное, нужно
пояснить, что в
расчет (или экипаж) Машины связи должны входить два радиомеханика и два
электромеханика.
(Один из электромехаников по совместительству водитель и его главная
обязанность
- запустить дизельные генераторы, если вдруг отключили питание, т. е
электричество.)
Мы трое, начальники расчетов своих групп, могли заменять кого угодно, только
рулить
не умели, наше молодое пополнение еще не имело допуска к дежурству, и мы не
сменяясь,
несли "боевую вахту" от смены к смене, и все бы было хорошо, если бы
один из нас не заболел.
Безвыходных положений, как говориться, не бывает, дизели мы все запускать
можем, но еще
один человек нужен, для комплекта, а где его взять? Ну и кто-то предложил взять
временно водителя
у электриков. Мысль хорошая, но им оказался Холопов. Хороший парень, нашего
призыва, только вот,
решил он, что дураку в армии прожить легче и так вжился в эту роль, что, даже
став "дедом",
обратно выйти уже не мог.
То, что к нам едет Холопов, мы уже знали, так как сами и предложили его, по
его же просьбе
потому что, дежурить в нашей машине - мечта любого: тепло, светло, сухо,
кондиционер,
откидные кресла для дежурной смены, матрасы для отдыхающей, никакого начальства
и очень
веселая атмосфера. С нами дежурили наши стажеры из "молодых", никто и
никогда их пальцем
не трогал, эта традиция была заложена еще до нас. Когда становилось скучно,
любили мы всякие
приколы и "хохмы". За месяц "крыша" могла съехать
окончательно, но мы расслаблялись, как могли
передатчики работают, все тихо, можно и "пошалить". То ночью с диким
криком в нижнем белье
пугали постовых, дежуривших неподалеку, то в машине "пиковую даму"
вызывать пытались,
то просто прикалывались над "случайными" гостями, заходившими к нам
погреться.
Как-то зашел к нам Миша, маленький, щупленький "татарчонок", очень
бесхитростный и добрый.
Но при всей его "хорошести" он был и очень "тормознутый", а
для армии - это большой недостаток.
Мы все сидели и скучали, ждали обеда. Отдыхающие проснулись, дежурящие еще не
ложились.
- Миш,- обратился я, стараясь быть серьезным,- ты за коррекцией не сходишь в
главную машину?
-Не а,- вылупил Миша на меня свои
детские глаза, я уж подумал, что шутка не прошла, но услышал:
- Я ее не донесу.
Я продолжал:
- Миш, она не тяжелая,- но меня уже разбирал смех, и я попытался перевести
"стрелки" на ,только
что вошедшего стажера,
- Володя, можешь не ходить, Миша за коррекцией сходит!
-Да? - включился в игру стажер, - ну тогда попроси метра полтора.
-Нет!- заорал испугавшийся Миша,- я надорвусь, сами тащите такую бандуру!
И в страхе выбежал из машины. Дав волю эмоциям и насмеявшись вдоволь, мы вдруг
поняли, что эта
"бородатая" шутка еще жива. Кто не знает, я поясню, что у связистов
есть фраза "дайте коррекцию".
Это определенный сигнал, с помощью которого проводят настройку передатчика или
приемника, и естественно,
метрами его не измеряют. Обычно, новичков так обманывают, или тех, кто не знает
терминов. Водители
посылают своих коллег с ведром "за компрессией", санинструкторы в
госпиталях отправляют с тем же ведром
к медсестрам за другой "штукой"...
В общем, везде своя специфика. Вообще, об этом рассказывают байки постоянно, и
не знать этого, как нам казалось,
нельзя. Оказывается, можно. Ну, естественно, хотелось "продолжения
банкета", и решили мы этот трюк испытать на Холопове,
которого ждали с минуты на минуту, честно говоря, мало на что надеясь.
На всякий случай, мы все решили спрятаться в отсеке, где лежали матрасы и
оставить приоткрытой дверь, так как
боялись рассмеяться. Главную роль доверили сыграть стажеру Володьке, как самому
серьезному из нас.
Холопов прибыл. Мы его встретили, напоили чаем, накормили жареной картошкой,
которую жарили тут же, послушали
последние новости с "Большой земли" и удалились, как бы спать, в
другой отсек. Первое дежурство Холопова началось...
Сначала Володя объяснил Холопову его обязанности. С Володиных слов, оказалось,
что Холопов должен был
каждый час нажимать 15 кнопок в определенной последовательности (эту последовательность
стажер продиктовал
ему "под запись" и сказал, что тот должен выучить её наизусть).
Не менее важной обязанностью было
"ежечасное кручение ручки". Была у нас "хреновина",
типа лебедки, только без троса, просто ручка с колесиками,
зачем она, никто толком не знал, но числилась в нашей машине, вот стажер
и нашел ей применение.
Мы все ждали основного действия, но Володя не спешил, добиваясь от Холопова
правильной последовательности
нажатия кнопок, которые, как вы догадались, ничего не включали, так как
все у него было отключено
и включалось одной кнопкой абсолютно из другого места. Положив ноги на пульт
и попивая чай,
стажер то и дело поправлял его:
- Да не ту, а красную жми! Смотри, а то ракету запустишь, отвечай потом
за тебя.
Холопов понимающе улыбался, он знал, что из Машины связи ракеты не запускают,
но добросовестно
постигал "азы электромеханики". Наконец мы поняли, почему Володя
тянул время: он ждал, когда ему позвонят из
главной машины. Там кроме кучи офицеров дежурил и один из наших сержантов.
Его мы тоже хотели задействовать
в нашем приколе.
- Рядовой Шайдуров слушает,- это был долгожданный звонок. Выслушав все наставления,
Володя незаметно отключил
телефон, но трубку не положил, делая вид, что продолжает разговор.
- Санек, ты мне коррекцию дашь? Ну, я к тебе Холопова пришлю, ты уж дай,
сколько попросит.
Стажер повесил трубку и повернулся к "напарнику":
- Серега, я от пульта не могу отлучиться, пойди в главную машину, пусть
тебе дадут коррекцию.
Возьми метра полтора, больше не надо, но и меньше тоже не бери, пусть не
жлобятся,
Сашку попроси, он тебе намотает, сколько надо, я уже договорился, ты слышал!
Холопов был рад почувствовать себя связистом и даже не спросил, что это
такое и как выглядит.
Мы за дверью уткнулись в пол и держались, как могли. Холопов вышел, и мы
с диким смехом стали
кататься по полу. Обессилев, мы затихли, и стали ждать дальнейших событий.
Результат превзошел все наши ожидания. Минут через десять завыл телефон,
и мы по громкой связи
услышали истеричный рев командира дежурных сил:
- Мать вашу так-перетак, кто прислал сюда этого дебила!!!! Какой корректорный
провод он требует?
Стажер перепугался, пришлось трубку взять мне. Командир был мужик неплохой,
и я, сквозь смех,
произнес:
- Мы его за коррекцией послали, дайте ему побольше...,- и не выдержав, опять
рассмеялся.
- Раздолбаи,- сказал командир и повесил трубку. Юмор он понимал.
Что произошло в главной машине, мы знаем со слов Санька.
В главную машину вход запрещен почти всем. Всем, кроме тех, кто в ней дежурит.
У входа там висит
телефон, с помощью которого приходящие вызывают нужных людей. Это знали
все... кроме Холопова.
Дверь там всегда заперта, но там нет туалета, поэтому малую нужду выходят
справлять под колесо
(благо их там двенадцать), и дверь не всегда запирают, полагая, что за это
время никто не успеет прошмыгнуть.
ЩАС! Холопов успел, пока один из офицеров разглядывал лужу у себя под сапогами.
Для всего командования
было полной неожиданностью, даже шоком, когда возле пульта появился "доблестный
связист Холопов"
и произнес:
- Дайте мне корректорный провод, меня Шайдуров прислал.
- Какого хрена ты здесь делаешь, как ты сюда прошел? - хором закричали на
него все, кто там находился.
- Мне корректорный провод нужен, - твердил Холопов как попугай.
- Иди отсюда, ты обалдел что ли?
- Хорош жлобиться, провод дайте, а то связь отключим,- пригрозил Холопов.
- Я его сейчас расстреляю,- заорал один из замов командира.
И его бы там растерзали, но командир, видимо догадался, за каким "проводом"
пришел Холопов и позвонил нам.
- Холопов, выйди, сейчас дадим,- а затем, когда Холопов вышел, он сказал
Сашке, чтобы тот разобрался.
Санек нашел в инструментах здоровую наковальню, килограммов на пятнадцать,
намотал на нее какой-то
проволоки и вынес на улицу.
- На, только смотри, не потеряй,- и собрался закрыть дверь, но тот ему не
дал этого сделать.
- Подожди, подожди, ты, что мне дал?
- Коррекцию!
- Сам вижу, что коррекцию, мне сказали полтора метра принести, а ты? Ты
сколько мне даешь?
Да тут и метра не будет. Без связи останетесь!
- Хватит! - сказал Сашка и, трясясь от хохота, захлопнул дверь.
Холопов вместо того, чтобы уйти, начал ломиться в машину:
- Эй, жлобы, намотайте еще!
Дверь открыл сам командир с мокрыми от смеха глазами:
- Я тебя сейчас повешу на этом проводе, если ты через две минуты не займешь
свой боевой пост.
А ну, коррекцию на плечо, и бегом марш!
Холопов, взвалив наковальню на плечо, помчался к нам в машину, где мы его
ждали с большим нетерпением.
Мы его встретили гомерическим хохотом, который сопровождался, чуть ли не
судорогами.
Минуту, поморгав глазами, он тоже рассмеялся. Это продолжалось минут двадцать,
наконец, когда все
обессилили, мы услышали:
- Я так и знал, что смеяться будете, тут же сантиметров восемьдесят, а не
полтора метра.
Я им сказал, что мало, а эти жлобы еще угрожают!.
В ответ мы только простонали...